Старый, добрый, советский
С некоторой точностью нам известно, когда возникла Вселенная, с такой
же достоверностью известно время возникновения нашей планеты; дальше
жизнь, человек и, как венец творения, джаз. Причем относительно
возникновения джаза в нашей стране точность возрастает до одного дня.
Согласно установленной легенде, появившийся в Североамериканских
Штатах джаз, еще даже не получив современного названия, начал с
неимоверной скоростью распространяться по всей Европе уже в конце
второго десятилетия XX века. Во Франции вызвал сенсацию оркестр Джима
Юропа, а в 1919 году парижскую публику очаровал ансамбль Луиса
Митчелла Jazz Kings. Среди пришедших в восторг от горячей игры
негритянских музыкантов оказался русский поэт Валентин Парнах, живший
в ту пору в Париже. Парнах был человеком известным - председатель
Парижской Палаты поэтов - да еще и увлекающимся. Вернувшись после
окончания гражданской войны в Москву, он захватил с собой набор
инструментов джаз-банда: в его багаже был саксофон, банджо и набор
того, что мы теперь называем перкуссией. Уже 1 октября 1922 года
состоялся первый концерт "Первого в РСФСР эксцентрического оркестра -
джаз-банда Валентина Парнаха". Произошло это событие в Большом зале
ГИТИСа, и с тех пор этот день отмечается, как день рождения советского
джаза.
Не совсем, правда, с тех пор - первое празднование состоялось в 1972
году, а начиная с 60-летия, годовщина стала отмечаться регулярно в
джазовом центре Москвы того времени - Дворце культуры "Москворечье".
В последнее время о великой дате стали как-то забывать, и к моменту
85-летия только энтузиаст екатеринбургских джаз-фестивалей, директор
Уральского театра эстрады Николай Головин проявил собственную гордость
и в дополнение к ежегодному "Джаз-транзиту" решил создать бьеннале под
названием "Джаз, рожденный в СССР". Идея, надо заметить, богатая. По
словам организатора, изюминкой фестиваля является разнообразие
подходов к исполнению джаза, что обусловлено уникальностью культуры и
традиций в каждой из отдельно взятых республик СССР. Многие музыканты
из стран СНГ давно живут и работают в Европе, США и даже в Африке. Но
они, по утверждению Николая Головина, не утеряли свои традиции.
Советский джаз для большинства населения нашей страны после долгой,
85-летней истории остается страной загадочной и привлекательной. К
нему относятся с почтением - и о нем мало знают. Джаз превратился в
элитарную музыку, но для многих он продолжает оставаться желанной
музыкальной отдушиной, т.е. музыкой для души. История советского, а
затем российского джаза в значительной степени малоизвестна, полна
тайн и легенд. Кое-что, правда, почерпнуто из редких картин вроде "Мы
из джаза", где документальные факты замешаны на художественном
вымысле, не имеющем реальных оснований. И даже такие недостоверные
экранные истории вызывают жгучий интерес зрителя, о чем
свидетельствует более чем 20-летняя история этого фильма.
В результате на пресс-конференцию перед первым концертом трехдневного
фестиваля 5 октября собралось существенное количество журналистов, для
которых предмет фестиваля был почти пустым звуком. Попытка участников,
среди которых, кроме организаторов, наблюдались Алекс Ростоцкий, Билли
Кобэм (называемый в анонсах Кобэном), екатеринбургский джазовый
ветеран Геннадий Сахаров и ваш покорный слуга, вывести собрание на
тему фестиваля привела к двум важным вопросам - насколько притеснялись
участники пресс-конференции в советское время за занятие джазом, и как
Билли Кобэм относится к джазу в СССР. Легендарный барабанщик сказал,
что ему страшно интересны разные музыкальные языки, на которых говорят
импровизирующие музыканты, но о джазе в СССР ему ничего не известно.
Алекс Ростоцкий, наоборот, высказался в том смысле, что все джазовые
музыканты говорят на одном языке, а вместо притеснений он просто имел
мало работы, поскольку никогда не хотел размениваться на попсу и
танцы, а стремился играть авторскую музыку. Из притесняемых в зале был
только г-н Сахаров, но эта история уже достаточно известна в
Екатеринбурге.
Первый концерт как раз и представлял симбиоз Джаз-бас театра
Алекса
Ростоцкого и Билли Кобэма. Взаимный интерес музыкантов,
наметившийся где-то в Европе в конце прошлого года, привел к серии
совместных выступлений в Москве и в ряде городов России. Кроме лидера
и специального гостя, на сцене давали жару Павел Чекмаковский
(гитара), Алексей Беккер (синтезатор) и Андрей Красильников
(саксофоны). Высокий уровень всей команды, повышенно джаз-роковый
градус исполнения ввиду наличия на сцене одного из родоначальников
стиля фьюжн, выверенные композиции, отчетливая программность и
мелодизмы, характерные для музыки Ростоцкого, постепенно заводили зал,
который, правда, зиял некоторыми пустотами. Не сразу, но уровень
отклика публики усиливался, а к финалу образовался совершенно
заслуженный бис. Не буду подробно описывать выступление коллектива, о
котором не раз уже писали в нашем журнале. Замечу только, что и эта
программа была основана на композициях из двух альбомов Ростоцкого "Splashes"
и "Время, когда рыбы думают о прошлом", а, кроме того, включала и
композицию Билли Кобэма, специально написанную для этого тура.
Не стану я также анализировать и остальные выступления по той простой
причине, что не смог обнаружить в них какие-то существенные новшества
или получить особые впечатления. Главное наблюдение заключалось в том,
что мои ощущения порой были в противофазе к большинству в зале.
Впрочем,
это нормально. Ведь второй концерт открылся выступлением квартета
екатеринбургского трубача Сергея Проня,
по которому сейчас остальной мир и судит о джазе в Екатеринбурге.
Пронь вместе с пианистом Александром Титовым, басистом Аркадием
Балакиным и барабанщиком Юрием Ковалевским представил знакомую нам по
новому CD программу "Вальс для механической куклы". Это музыка не для
развлечения, скорее - для глубинных впечатлений, раздумий, для
ассоциативных связей с собственным музыкальным опытом, буде таковой
наличествует. Программа хороша, и, если бы она была подтверждена более
точной работой ритм-секции (к пианисту претензий нет, он был весьма
интересен), могла бы быть названа просто идеальной. Она и была принята
залом благосклонно, не более того. Задето за живое было явное
меньшинство.
Ровно обратное произошло во втором сете, где вечнозеленые мелодии,
представленные квартетом в составе: Давид Голощёкин с целым набором
инструментов, Алексей Кузнецов
(гитара), Виктор Епанешников (ударные) и Сергей Васильев (контрабас),
вызвали растущий восторг зала своей эмоциональностью, знакомыми
мелодиями и отсутствием внутреннего напряжения при восприятии этой
музыки. К тому же трое участников квартета абсолютно точно
соответствовали пафосу фестиваля - все, кроме Васильева, являются
Легендами Советского Джаза (ЛСД). И снова бис. Мой же энтузиазм был
более умеренным, возможно - из-за несколько разного характера
музицирования камерного Алексея Кузнецова и более экстравертного
Давида Голощёкина, а может быть, зелень джазовых стандартов при 1001-м
прослушивании начинает приобретать желтоватый оттенок. Во всяком
случае, главный тезис джазовых традиционалистов о том, что
"авангардисты" не знают гармонии и представления не имеют о настоящем
свинге, с годами мне представляется все менее убедительным.
На следующий день именно начало концерта оказалось самым
энергетическим за весь фестиваль. Действительно, тот, кто бывал на
представлении "Круглого Бэнда" Алексея Круглова на темы В.Маяковского
"Люблю", может вообразить себе высоковольтность этой мистерии. С
легкой руки вашего корреспондента эта программа получила второе
название "От Владимира Владимировича до Владимира Владимировича -
Люблю", с просьбой не рассматривать это в качестве начала предвыборной
кампании. Там был много чего - местные молодые актеры с
плакатами-лозунгами, Владимир Круглов (отец) с гитарой и
мелодекламацией, слаженное воспроизведение партитуры ансамблем (Ренат
Гатаулин - ф-но, Андрей Башев - туба, бас-гитара, Артём Федотов -
ударные), наконец, эластичная фигура самого Алексея с двумя
саксофонами.
Вот он - "Джаз, рождённый в СССР". Можно сказать,
историческая патология в качестве художественного контекста для
овеществления вечного чувства. Здесь, кстати, биса не было. Зал
оказался в замешательстве. Как это надо воспринимать, с чем это едят.
Что отвечать, если спросят. Замечательная реакция! Зато потом
множество разговоров, споров, разных мнений. Одним словом, Алесей
Круглов взял этот зал по-своему. Еще один показатель - дисков "Люблю"
Алексея Круглова в фойе Театра Эстрады было продано больше всего.
А вот на воскресном концерте, т.е. на третий день фестиваля, народу
было как раз немного. Погоды, правда, в Екатеринбурге стоят отменные -
дача там, воздух свежий. А тут интернациональное трио Израиль -
Екатеринбург. Если точнее, то Хайфа - Рамат-Ган - Екатеринбург,
соответственно Евгений Писак (гитара) - Валерий Липец (бас) - Юрий
Ковалевский (ударные). Опять же подтверждение принципа фестиваля.
Собственно, израильская часть достаточно активна на джазовом
пространстве Израиля, выступая с Борисом Гаммером и Евгением
Майстровским. Представленная программа под названием "Моцарт-джаз"
появилась в прошлом году по заказу фестиваля "Глобус", проводимого в
Иерусалиме Вячеславом Ганелиным. Это своеобразное использование
тематизма популярных мелодий Вольфганга Амадея, вплетающегося почти
неявным образом в боповые импровизации музыкантов. Сами они сказали, что
хотели бы показать отношение уличных музыкантов к Моцарту, но, боюсь,
аналогия неточная. Уличные музыканты, пожалуй, до таких экзерсисов не
добрались бы, а вот салонное, неторопливое музицирование людей, у
которых наличествует большой музыкальный опыт и отличное чувство
локтя, это выступление очень напоминает. И эта программа была
воспринята с достаточным энтузиазмом.
Видимо, главную задачу фестиваля - собрать тех, кто прославился ещё в
советской стране, а сейчас играет где-то "там" - ещё предстоит
претворять в жизнь. Для этого есть следующие фестивали. Загадка
советского джаза продолжает манить своими тайнами. Но народ, который в
уральской столице ухитрился узнать о фестивале и не пожалел денег на
билет, получил очередной участок спектра и старого и современного
джаза. А это отрадно. На это не жалко ни идей, ни усилий.
Михаил
Митропольский,
джазовый Советчик
фото автора и Всеволода Махова
Кишинёв: шаманы и аристократы
В
шестой раз в Кишинёве проводился Международный фестиваль этно-джазовой
музыки, один из крупнейших в Европе. Он успел занять достойное место
на страницах Каталога мировых фестивалей и приобрести статус
транснационального (из Кишинёва музыканты уезжали с концертами в
Винницу и Одессу). Отличительной особенностью нынешнего фестиваля была
его уникальная коллекция сессионных музыкантов. Американский
вибрафонист Элдад Тарму, неисправимый адепт "третьего направления",
привез маленький оркестрик из Румынии. Публика сочувственно отнеслась
к его аккуратно причесанной салонной программе. Оставив насиженное
место под солнцем Калифорнии, он отправился на европейский континент
за успехом и признанием.
"Зажигательной смесью" аргентинского танго со взрывным итальянским
темпераментом назвали дуэт виртуозов Хавьера Джиротто (саксофон) и
Лючано Бьондини (аккордеон). Страстная игра Бьондини в тот вечер была
настоящим героизмом: простуженный, он выступал с высокой температурой.
Под восторженные крики и одобрительный свист публики завершала свою
концертную программу сборная России, Швейцарии и Австрии, в которой
главным нападающим был лучший джазовый валторнист Аркадий Шилклопер.
Команда с его участием, Pago Libre, показала остроумные композиции в
духе сельского и городского фольклора стран Европы. "Приятно ощущать,
что ты играешь не просто любознательным, но разбирающимся в этно-джазе
слушателям", говорит Шилклопер. "Если есть взаимопонимание с залом,
значит, успех обеспечен". Проблем с публикой не было и у ветерана
джазовой сцены, "человека-гитары" Уве Кропинськи (Германия) и тем
более у первейшего аккордеониста современности Ришара Гальяно
(Франция). Зная наизусть все ходы, все точки и запятые в композициях
Гальяно, меломаны все же внимали ему как проповеднику, как единственно
верной инстанции. Мастер за годы своей артистической карьеры стал
мудрее и... обрел армию подражателей. Хотя бы в лице некоторых
участников Кишинёвского этно-джаз-фестиваля. Робкие попытки
приблизиться к Олимпу маэстро предпринимал аккордеонист Якуб Миетла из
польского Que Passa Quintet. Поддерживаемый "хором" акустических
гитар, он вводил слушателей в мир зажигательных латиноамериканских
ритмов и фламенко.
Неожиданной стала программа музыкантов Чехии и Индии (Amit Chatterjee
Alliance). Обычно чехи привозят псевдоамериканский джаз, а тут...
движение к Востоку, разрушение всех музыкально-языковых барьеров и
обретение независимости от американского давления в джазовой музыке!..
Экстремалы Павел Хрубий (саксофон), Томаш Рейндл (перкуссия) и Якуб
Вейнар (бас-гитара) - талантливые, ищущие музыканты. В каждом из них -
большой потенциал, смелость мысли, нетривиальность исполнительских
решений. Лидеру же "Альянса", индийскому гитаристу Амиту Чаттерджи (экс-Zawinul
Syndicate) не хватало в игре как раз ориентальных нюансов. Вместо
экзотичного ритмического колора, выдержанных пауз и природной
восточной "щепотливости" - лишенная изящества шумная и плотная фактура
электрогитары.
Отзвуки балканских настроений отчетливо были слышны в сольных
импровизационных кусках духовых Филиппа Ботта (турецко-французский
проект Senem Dijici). Этнические флейты (кавал, най), исконно
болгарский размер 7/4 отнюдь не перечили турецкому мелодизму и
барабанному инструментарию, ибо музыканты пользовались универсальной
джазовой фразеологией. В руках Сергея Старостина и Марио (Россия) были
гусли Псковского региона, смоленские двойчатки, верхневолжский рожок,
белгородская степная флейта и барабанка (деревянная доска с палками).
Голос Старостина, "русского шамана", так заворожил кишинёвскую
публику, что она долго не отпускала Сергея со сцены, требуя бисов.
Настоящим открытием Шестого международного этно-джаз-фестиваля стало
испанское RAO Trio. Фантастическое чувство полиметрии Диего Мартина
(ударные), аристократичность и совсем не испанская выдержанность
Сезара Диеса (бас-гитара) и Эрмана Диаса (колесная лира) убедили нас,
что испанская музыка может быть не только огненной и экстатичной, но и
разумной, интеллигентной.
Финальным аккордом фестиваля стал музыкальный капустник,
организованный Анатолием Штефанцом, лидером кишинёвской
этно-джаз-группы "Тригон". На правах виновника торжества он по очереди
приглашал к совместному музицированию всех молодых и ярких музыкантов
Молдовы, в том числе из провинции. Одно из кишинёвских
интернет-изданий по невнимательности написало, что группа "Тригон"
празднует в дни фестиваля свои 15 леев. Леи - национальная валюта
Молдовы, вроде нашего рубля. Не вникая в суть текста, эту ошибку
перепечатали еще несколько СМИ. Позвольте исправить курьезную ситуацию
и поздравить "Тригон" с его 15-летием!
Людмила Осипова
Кишинёв - Москва
Совсем недавно ростовчан радовали своими концертами интернациональный
биг-бэнд "Ростов-Дортмунд" и трио Петера Беетса, посетившие город в
рамках дня города и празднования многолетней дружбы с
городами-побратимами Германии, Болгарии, Голландии. И всего спустя
несколько дней после запомнившихся всем выступлений
Ростов снова
встретил иностранных джазменов - на этот раз из Соединенных Штатов
Америки, из самого сердца джазовой музыки - Нью-Йорка. Концерт
трио
контрабасиста Ари Роланда (Ari Roland) состоялся все там же, в
Ростовской филармонии,
23 сентября. Приезд музыкантов был
приурочен к 200-летию дипломатических связей России и Америки, но,
несмотря на этот большой юбилей, почему-то был мало освещен и
прорекламирован; афиши появились всего за несколько дней. Поэтому многие
просто не узнали о визите джазменов, и зал был не настолько полон,
насколько это стоило того.
С трио приехал знаменитый вокалист - Марион Коуинг (Marion Cowing).
Ранее никогда не выступавшие в Ростове музыканты были искренне удивлены
тому приему, который устроила восторженная публика уже после первой
сыгранной композиции. На сцене еще тогда, кстати, не было Мариона
Коуинга. А когда на сцене появился этот потрясающий вокалист, публика
уже не смогла его отпустить.
Композиция за композицией все более буквально "влюбляла" публику в этих
на самом деле неординарных музыкантов. Во-первых, потому что на шоу (в
хорошем смысле слова), которое они устроили, было просто радостно
смотреть. Все они были очень разными, но в каждом - своя неповторимая
изюминка, вплоть до стиля одежды и манеры держать себя на сцене. Но все
джазмены весь концерт покоряли не просто потрясающими соло, но и крепко
сыгранным ансамблем. Дело даже не только в музыке. Тем, кто побывал на
саундчеке, было удивительно смотреть на отношения внутри коллектива:
отстраивая звук, они настолько трогательно беспокоились друг о друге,
давали друг другу советы… Словами не описать впечатления, произведенного
ими. Все было настолько по-доброму, искренне… Поэтому и успех на
концерте был обеспечен. Достаточно было лишь взглянуть в глаза Мариона
Коуинга, которые своим блеском коснулись каждого, на улыбку Ари Роланда,
который настолько искренне отдавал музыке себя.
Еще до начала концерта, собираясь в зале, слушатели с интересом изучали
необычной формы контрабас Ари Роланда - мало того, что он просто очень
небольшого размера; нижняя его часть была как бы "срезана". Но с
появлением на сцене Ари Роланда все поняли, что инструмент сделан
специально под физическую "миниатюрность" музыканта. Склоняясь над
контрабасом, как бы "обнимая" его, Ари буквально танцевал со своим
инструментом, "оживлял" его, пел вместе с ним. Что касается
виртуозности, то она, конечно же, удивила. И даже не столько щипковая
техника, сколько владение исполнителем техникой игры смычком произвело
огромное впечатление. За время концерта слушателям стало понятно, что
это, скорее всего, любимая техника Ари - настолько отточенной,
филигранной, одинаково талантливой как в темпе presto, так и в медленных
балладах она была.
Поразила игра барабанщика ансамбля - Фила Стюарта (Phil Stewart). Как
здорово, что многим ростовским барабанщикам удалось побывать на этом
концерте; уверена, что им было что почерпнуть из манеры его игры -
легкой и непринужденной. Самое лучшее качество - в том, что всего было в
меру. Соло отличались большой свободой, однако не перегружали слушателей
излишней информацией; как и в игре остальных музыкантов, темперамент
Фила Стюарта и его превосходное мастерство были обрамлены в стройную
форму, не теряя объемного содержания. Этому стоит поучиться русским
музыкантам, которые до сих пор иногда грешат перегруженностью
музыкального материала.
Саксофонист и флейтист в одном лице - Крис Байарс (Chris Byars) -
олицетворял спокойствие и невозмутимость на протяжении всего концерта. В
этом он был схож с пианистом квартета Сашей Перри (Sasha Perry).
Несколько холодноватая манера игры отнюдь не противоречила темпераменту
Ари Роланда и Фила Стюарта, а лишь дополняла колорит квартета новыми
нюансами.
Марион Коуинг - очень сильный, хотя уже совсем не молодой вокалист.
Харизматичный, танцевальный, артистичный; его глаза горели, освещая весь
зал, зажигая слушателей, заставляя двигаться их в ритм музыке. Он
превосходно "играл" с залом, просил петь рифы вместе с ним и вместо
него, шутил, а в следующую минуту заставлял плакать… Особенно
запомнились баллады (и, к счастью, их было много). Тембр Мариона Коуинга,
его завораживающий бархатный низкий диапазон с мягким вибрато и яркий,
насыщенный верхний регистр - это был настоящий козырь концерта. К тому
же, сила голоса Мариона Коуинга настолько велика, что он практически не
обращался к микрофону. Несмотря на то, что он просто стоял или танцевал
около микрофона, каждое его слово было слышно во всех уголках
зрительного зала.
Очень жаль, что не все слышали выступление этих музыкантов. Жаль, что
зал был не полон. Жаль, что они дали всего один полуторачасовой концерт.
Они привезли в Ростов частичку Нью-Йорка, заразили потрясающим свингом и
остались в нашей памяти надолго.
В июле в
Клайпеде проходил очередной джазовый фестиваль,
считающийся самым своеобразным в Литве. Наш литовский автор Лайма
Слепковайте рассказывает о том, чем же оказался своеобразен клайпедский
фестиваль "Замка"...>>>>
